Популярный артист и ведущий со своей группой «Команда Макс» готовит к выпуску новый альбом. В амплуа музыканта актёр, известный своими театральными работами в Театре Наций и в сериалах «Глухарь», «Чернов», «Шуберт», «Притяжение», «Метро», предстаёт не впервые. Герой нашумевшего спектакля «Метод Грёнхольма» рассказал, когда слова в его жизни обретают драйв и мелодию.
По словам Максима, в альбоме много стихии и романтики. Это рок, в котором лирику ведут динамика ударных, напористый бас, ритмичные акустика и электрогитара, разбавленные мелодикой клавишных. Чувства, солнце, воздух, птицы гармонично укомплектованы в плотный трек-лист из 16 синглов. Однако самого Максима стихийным человеком не назовёшь. С того момента как он взял в руки гитару, его творчество более чем последовательно. Максим Линников рассказал о том, как в столице уральского рока родился и уже в Москве набрал антидепрессивных оборотов новый альбом.
– Максим, с чего началась история «Команды Макс»?
– Мы начинали в Екатеринбурге. Я учился на втором курсе Екатеринбургского театрального института, и у моего друга появился выход на студию известного шансонье Александра Новикова «Новик-рекордз». Зная о том, что я пишу, товарищ предложил записать песни на кассету, чтобы показать директору студии Алексею Хоменко – в прошлом клавишнику первого состава «Наутилуса Помпилиуса», с которым были записаны «Я хочу быть с тобой», «Скованные одной цепью», «Шар цвета хаки». Я взял в руки гитару, на диктофон записал несколько песен и отдал кассету. Вскоре меня пригласили в студию. Алексей Павлович сказал, что мои песни ему понравились, и предложил поискать музыкантов, чтобы услышать, как они зазвучат в исполнении профессионалов. Это сейчас, не выходя из дома, практически всё можно написать на компьютере, а тогда мечту могла осуществить только профессиональная студия. Через несколько дней я пришёл на первую репетицию, на которую вместе со мной Хоменко пригласил гитариста, клавишника, барабанщика и басиста. Я заиграл, а они подхватили и тут же начали импровизировать и аранжировать. Я пришёл в полный восторг. Когда услышал, как могут звучать мои песни, мне даже стало сложно петь, потому что с лица не сходила улыбка: настолько музыка преобразилась. А спустя некоторое время мы выступили в большом сборном аншлаговом концерте вместе с известными в то время поп-группами – «Стрелки», «Неигрушки», Mr. Credo… Мы единственные играли вживую рок-музыку, чем здорово от всех отличались. Вышли, бахнули и имели большой успех. Это выступление стало отправной точкой. Мне было 19 лет. С тех пор сменилось много составов. Неизменными участниками оставались только я и ударник Юрий Буюклян. Потом оба, друг за другом, переехали в Москву. Я устроился в Театр Наций актёром, начал сниматься в кино и продолжал писать песни. Параллельно с Юрой в своих домашних студиях работали над аранжировками и сведением. А через какое-то время возобновили и нашу концертную деятельность. К нам присоединились Иван Викторов (гитара) и Саркис Мовсесян (бас). Мы стали собираться, репетировать, выступать в клубах и теперь в издании «Рэй Рекордс» готовим альбом. В него войдут как сочинённые в Екатеринбурге, так и совершенно новые песни.
– Так понимаю, вы задаёте тон коллективу как автор песен и идейный вдохновитель?
– Да. Песни мои. Обычно сочиняю песню, делаю набросок аранжировки. Мы её разучиваем, начинаем играть, и по ходу, как правило, каждый привносит в инструментал что-то своё. А бывает, придя на репетицию, просто играю под гитару написанное, после чего уже все вместе думаем, как интереснее это подать. Юрий Буюклян приложил руку к очень многим аранжировкам. У нашего гитариста Вани Викторова очень быстро рождаются идеи, и он сходу начинает что-то предлагать. Саркис добавляет что-то своё. В общем, это такой творческий процесс, в котором все очень важны. Иногда высылаю материал почтой Алексею Кирьянову в Екатеринбург. Очень крутой музыкант, который раньше у нас был клавишником. Теперь работаем с ним дистанционно. Он делает аранжировку, как говорится, под ключ. Вообще, о работе над диском мы всё подробно напишем в буклете к нему.
– Вы музыкой с детства увлекались?
– У меня нет специального музыкального образования, я не заканчивал музыкальной школы. Отец слушал битлов, которые в доме служили неким фоном. Но я увлёкся ими, когда прочитал книгу. И уже после неё по-настоящему проникся творчеством Маккартни и Леннона. А первая группа, которая на меня повлияла, – Roxette. Я был классе в девятом. Помню, читал книгу, в комнате негромко работал телевизор, по MTV о них шла передача. И в какой-то момент на английском прозвучала «Sleeping in My Car». И я абсолютно обалдел от гитарного рифа во вступлении песни! Она меня так задела своим драйвом, что про книгу сразу забыл. Я застал последние 10 минут полуторачасовой программы, но их вполне хватило, чтобы мне захотелось научиться играть на гитаре. Позже в палатках я скупил все альбомы группы Roxette, вышедшие к тому времени. Я отправился в кружок игры на гитаре, где мне показали три аккорда и список бардовских песен. Конечно, это было не совсем то, но я начал осваивать гитару и, выучив несколько аккордов, как-то сразу наряду с разучиванием чужих стал сочинять свои песни. Мне тогда очень нравился «Чиж и Ко». В 11-м классе понял, что хочу быть актёром, и к обучению предметам, не имеющим отношения к культуре и искусству, потерял интерес. И хотя учился в физико-математической школе и неплохо решал задачи, жил другим: ходил в театральный кружок, ездил на гастроли с детским театром. Понимая, что параллельно смогу заниматься музыкой, решил стать актёром. После первого курса отправился в детский летний лагерь поработать преподавателем театрального кружка, где познакомился с Сергеем Лавровым. Он учился двумя курсами старше. В лагере мы устраивали для ребят праздники, на которых я выступал со своими песнями. Дети стали первыми поклонниками моего творчества, знали наизусть мои песни и хором подпевали мне на концертах. Когда вернулся в Екатеринбург, у меня сложился репертуар, и Серёга привёл меня в студию.
– На концерте Roxette были?
– Да! Моя сестра работала на Екатеринбургском радио. И к ним в прямой эфир приходил солист Пер Гессле. На работе ей дали несколько билетов, и мы с ней пошли на концерт. Сбылась мечта детства. И хотя Мари (Фредрикссон, вторая участница шведского дуэта, скончавшаяся в конце прошлого года. – Прим. ред.) на сцену помогли выйти, пела она, как всегда, очень круто. Я даже поймал медиатор Пера. Теперь лежит у меня в домашней студии.
– Екатеринбургская школа для вас не прошла бесследно?
– На самом деле для Екатеринбурга мы стали необычным явлением. На Урале ребята, как правило, пишут депрессивные социальные тексты. Мы немного выбивались из ряда уральского рока.
– Быстро ощутили разницу выступлений там и здесь? Наверняка возникли сложности, прежде чем закрутилось колесо?
– Главное поставить перед собой задачу, увидеть цель, а дальше всё начинает само собой появляться на пути. Конечно, в Екатеринбурге, где нас знали, было проще. Там мы собирали полные залы. В Москве сначала было непросто выйти на площадки. Одних не устраивала стилистика, другие просили включить в программу больше каверов, которые я не играю, потому что не интересно. Но постепенно у нас появилась своя аудитория. Правда, сейчас мы перестали выступать на клубных площадках. Стало скучно играть одну и ту же программу для одних и тех же посетителей. Пока сосредоточились на студийной работе.
– Какие впечатления от работы на студии «Рэй Рекордс»?
– На самом деле я обожаю студийную работу. Раньше мы записывали сами. Юра, барабанщик, был и аранжировщик, и звукорежиссёр. Мы ставили микрофоны, барабаны, играли, сводили, записывали. Сейчас всё проще. В студии работают профессионалы, техника настроена: ты просто садишься и записываешь. Звукорежиссёр всё свёл и показал результат. Это очень тонкая работа.
– Сколько треков планируете включить в диск? Есть видение расположения?
– На данный момент записано около 16. В плане расположения могу быть предвзятым. Мне, как автору, видится одно, слушателям – другое. Поэтому соберём фокус-группу и посмотрим, что другие выделят. Всё-таки мы для людей выпускаем.
– Не жалко весь объёмный материал пустить в один диск? Придержать для нового не думали?
– Самый оптимальный вариант – 12. Но жалко от каких-то песен отказываться. Я бы их все выпустил. Не знаю, насколько это правильно. А по поводу того – приберечь или нет, отвечу так: у нас много хорошего материала, который пока не записан.
– Как рождаются песни? По наитию или всё-таки что-то должно произойти?
– Каждая по-разному. Чаще всего сочиняется фраза вместе с музыкой и от неё уже раскручивается тема. Эта фраза становится отправной точкой. Толчком может послужить то, что меня вдохновляет. Источник песни – это эмоции, которые испытываешь в жизни. Что угодно им может стать, но какой-то импульс, безусловно, есть. Чужое творчество тоже рождает эмоции. Фильмы, книги… Но не могу сказать, что какой-то фильм конкретно вдохновил к написанию песни. Случается, услышишь хорошую песню и сожалеешь о том, что не ты её сочинил.
– В песне «От солнца» есть слова: «Сквозь слёзы не видно неба…» Что может заставить плакать?
– Глаза слезятся, когда смотришь на солнце. Это образ. Эту песню я достаточно давно сочинил. Не хотел бы вдаваться в подробности того, что происходило тогда в моей жизни и почему это сочинил. Ты сочиняешь, а люди вкладывают в услышанное что-то своё. Думаю, у каждого были такие моменты. Поэтому такие песни близки всем. Кстати, аранжировку создавали целый год. Но в первом варианте я не угадал с тональностью и мне тяжело было её петь. Поэтому песню отложил, как говорится, в долгий ящик. Потом переехал в Москву и про неё забыл: недавно вспомнив, поднял из архива. Изменил тональность, перепел, переаранжировали её немного и заново записали. Но ничего особенного в этом не вижу. Это обычный рабочий момент.
Виталий Лесничий
Фото: предоставлено «Рэй Рекордс»
Источник: intermedia.ru
